"Не так давно Альф Альберг, директор народной рабочей школы в центральной Швеции, рассказал мне о своем разговоре с молодым рабочим, враждебно настроенным по отношению к христианству. Альф спросил его, почему он не согласен с христианами. Потому что, они пытаются добиться мира и справедливости во всем мире? «Нет!» Потому что проповедуют любовь к ближним? «Нет!» Немного помолчав, молодой человек сказал: «Пожалуй, больше всего в христианах меня раздражает не то, что они христиане, а то, что настоящего христианства в них маловато!»
Если я не ошибаюсь, будь современные молодые христиане безжалостно честны с самими собой, они согласились бы, что более чем заслуживают этот диагноз – что в них «маловато настоящего христианства». Они прекрасно видят настроения, распространенные в нынешних либеральных христианских кругах, взывающих: «Не надо крайностей!» Они так же хорошо понимают, как перепугались бы большинство христиан, если бы им взаправду удалось обрести ту силу, о которой они просят в молитвах. Мы помним, как Иисус с друзьями ходил по галилейским дорогам; как Бернар Клервоский с двадцатью девятью спутниками постучался в ворота отчаявшейся бенедиктинской общины в Сито, чтобы войти и начать трудиться на ее благо; как Франциск Ассизский с кучкой верных и смелых друзей принялся отстраивать Сан-Дамиано и открыл для себя надежность братства, заменяющего ту уверенность в завтрашнем дне, которую дают деньги и имущество; как Герт Гроте и Флорентиус Радевин жили вместе, зарабатывая на жизнь переписыванием манускриптов и предлагая кров и духовное наставничество неимущей молодежи голландского города Девентера; как Игнатий Лойола, Франциск Ксаверий и еще пятеро задумали основать Общество иезуитов и дойти до края земли, открывая для церкви новые нивы; как Джордж Фокс и его первые ученики в Ланкашире проповедовали, что нужно не говорить, а жить по-новому, по-Божьему, уже здесь и сейчас; как Ньюман, Пьюси, Фроуд и их друзья в Оксфорде возродили подлинную сущность христианского сообщества. Мы читали о Кагаве и его «Новой жизни» в Японии; о Гренфелле и его социально-медицинском служении на Лабрадоре; о Швейцере и его медицинской миссии в Центральной Африке. Человек, относящийся к христианству всерьез, мог бы присоединиться к любой из этих групп, ибо как раз они являются примерами неподдельной духовности. Все эти люди были преданы чему-то такому, из-за чего повседневная жизнь – причем, в совершенно конкретном ее проявлении – обретала исключительную важность. Если бы в христианской церкви было больше таких людей, ей не смогла бы воспротивиться никакая земная сила.
Сила есть. Она доступна. Но как ее обрести? Почему христиане довольствуются душевной посредственностью, которая наводняет наши общины и порой кажется безнадежно неизлечимой? В этой книге я попытаюсь ответить на один вопрос: как человеку начать становиться все более и более настоящим христианином, если он уже христианин? Как, начав с того, какие мы есть, делать хоть что-то, чтобы христианства в нас было не так «маловато», как раньше? Иными словами, эта книга посвящена духовному росту.
Взглянув на жизнь любого из перечисленных мною практикующих христиан, мы увидим, что от других христиан они отличались не исключительными обстоятельствами своего духовного обращения, а тем, что на протяжении многих лет постепенно вырастали из своего прежнего состояния в тех людей, какими мы их знаем и помним. Ибо каждый из них – как в момент сознательного вступления на духовную стезю, так и позже (и, кстати, неважно, был этот момент драматичным или совсем простым) – вступал на долгий путь длиной в целую жизнь. И вступая в эту жизнь, он находился совсем на иной ступени роста, нежели та, которую он достиг вспоследствии, уже в зрелости. В конце жизни Франциск Ассизский, собрав любимых собратьев, мог увещевать их: «Давайте же, братцы, начнем служить нашему Господу и Богу, ибо пока мы мало преуспели в сем служении». Но смиренный брат Франциск, взывающий к братьем, был совсем не тем молодым и гордым поэтом и купцом, что за двадцать лет до этого склонился перед распятием в Сан-Дамиано. Так почему же с момента вступления на духовную дорогу и до самой смерти Франциск медленно, но верно возрастал в глубине и зрелости, в то время как у большинства христиан духовная жизнь атрофируется, застряв на одной из самых первых ступеней? Это одна из главных проблем духовной жизни, но на какое-то время мы практически о ней позабыли, сосредоточив свое внимание почти исключительно на «обращении» – то есть на изначальном повороте к этой самой жизни."